Так называемая «мичуринская» биология (известная также как
лысенкоизм), процветавшая в СССР в 1930–1960-е гг., в теоре-
тическом отношении представляла собой радикальный раз-
рыв с господствующими в генетике и эволюционной теории
представлениями. Одним из способов легитимации этой «ре-
волюции» и формирования идентичности своего научного на-
правления для «мичуринцев» стала история биологии, кото-
рую они интерпретировали в соответствии с собственными
представлениями о развитии наук о жизни. Созданный сто-
ронниками Т.Д. Лысенко образ прошлого был основан на пред-
ставлении о стадийности развития биологической науки
и неуклонном движении по пути прогресса, высшим достиже-
нием которого «мичуринцы» считали собственную научную
парадигму. Это представление, однако, осложнялось дуали-
стическим восприятием прошлого и настоящего биологии, ко-
торая виделась лысенкоистам как непрерывная борьба двух
«линий» – прогрессивной (материалистической, единственно
научной) и реакционной (идеалистической, метафизической,
антинаучной). «Августовская» сессия Академии сельскохо-
зяйственных наук СССР рассматривалась как начало ново-
го, завершающего этапа в истории биологии, а сама «мичу-
ринская» биология – как советская версия дарвинизма,
в соответствии с тезисом исторического материализма о де-
терминированности духовной жизни общества «способом про-
изводства», характерным для конкретной исторической «фор-
мации». Однако, хотя в целом «мичуринское» понимание
прошлого находилось под глубоким влиянием марксистской
философии истории, в исторических нарративах лысенкоистов
можно усмотреть возрождение ряда мифологем, восходящих
к Средневековью и укорененных в русской историософской
традиции.