В статье рассматривается история отношений славянофилов, принадлежащих к двум разным поколениям: Юрия Федоровича Самарина (1819–1876) и Владимира Ивановича Ламанского (1833–1914). Показаны истоки формирования славянофильских взглядов Ламанского и особенности его понимания славянофильства, а также его мнение о происхождении славянофильского учения. Показано, что в начале увлечение Ламанского славянофильством носило чисто книжный, кабинетный характер, однако последующее знакомство со славянскими народами, преподавание славистических дисциплин в Петербургском университете, способствовали выработке самостоятельного цивилизационного учения. Приводится оценка Ламанским русского западничества и славянофильства, которые в равной степени были результатом процесса европеизации России. Отличие славянофильства от западничества состояло в критической рефлексии европейской культуры и признании православия в качестве основы русской исторической жизни. Отмечается, что Ламанский был крупнейшим представителем петербургского славянофильства, его можно отнести к ученому или академическому славянофильству. На основе публикаций, писем и дневников Ламанского, прослеживается история его отношений с Самариным. Отмечается, что Самарин, в отличие от И.С. Аксакова, не стал связующим звеном между московскими и столичными славянофилами, последователями славянофильства разных поколений. Указывается различие в происхождении и роде занятий Ламанского и Самарина, но в тоже время демонстрируются те идейные и тематические совпадения, которые можно зафиксировать у обоих ученых: интерес к инородческому вопросу (развитие не славянского населения на окраинах государства); расширенное понимание «униатства» в качестве исторического типа или даже синонима западничества; признание не только религии, но и языка системообразующим фактором формирования самобытной культуры, критика немецкой «стихии»; склонность к практической деятельности; публицистическая направленность работ. Отмечается, что взгляды Ламанского получили более концептуальное выражение в рамках его политико-географического учения о трех цивилизационных мирах, которое может быть сопоставлено с теориями Н.Я. Данилевского и К.Н. Леонтьева.