В статье исследуется тенденция, наметившаяся в российских фильмах и сериалах, которую можно обозначить как «русский нуар». Автор стремится выяснить, в чем отличие данного феномена, с одной стороны, от классического нуара и неонуара, а с другой, от скандинавского, или нордического нуара. Искусно манипулируя эмоциями зрителя, русский нуар создает особую мрачную атмосферу, а сериальный формат во многом способствует ее нагнетанию. Так, именно нуарная атмосфера отличает несколько последних российских сериалов, в частности, «Инквизитор» (2014, режиссер Юрий Мороз), «Тайны города Эн» (2015, режиссер Николай Хомерики), «Мертвое озеро» (2019, режиссер Роман Прыгунов) «Шторм» (2019, режиссер Борис Хлебников), «Налет» (2017–2021, реж. Карен Оганесян), «Хороший человек» (2020, реж. Константин Богомолов), а также «Текст», фильм (2019, реж. Клим Шипенко), и «Текст Реальность», веб-сериал (2020). Снятые в жанре криминальной истории («Тайны города Эн», «Налет», «Хороший человек»), в том числе с элементами тайны и мистики («Инквизитор», «Мертвое озеро»), психологического криминального триллера («Шторм») и психологической криминальной драмы («Текст»), эти произведения демонстрируют наличие таких присущих нуару атрибутов, как преступление, расследование, моральная амбивалентность героев, размытость этической парадигмы и т. п. Объединяет их также сходство пространственно-временной структуры: приверженность к поэтике неопределенности, к темным и пустынным локациям, лаконичным интерьерным решениям, к определенному – как правило, темному и холодному – времени года и суток. Русский нуар окрашен холодными «полутонами», а мир на экране предстает не только мрачным, но и вызывающим тревогу. Чувство беспокойства и тревоги формирует «фоновые чувства» в терминологии А. Дамасио, на основе которых создается как эмоциональный ландшафт сериала или фильма, так и сам стиль – русский нуар.