Термин «устная история» ныне используется довольно широко, хотя возник онотносительно недавно. Начало метода устной истории следует искать в иссле-дованиях, касающихся интервьюирования, и в связи со смежными дисципли-нами: социологией, этнологией, политологией, отчасти с лингвистикой. До-вольно быстро общим местом в критической литературе стало обсуждение свя-зи устной истории и исторической памяти. Метод интервью является оченьсложным путём, требующим больших усилий, осознания высокой степенисубъективности исследователя, поэтому устная история некоторыми историка-ми считается весьма ненадежным источником. При этом нельзя не учитыватьтот факт, что метод устной истории оказывается весьма востребованным там,где не осталось больше никаких источников, кроме свидетельств человеческойпамяти. Устная история позволяет изучать не столько фактическую сторонупрошлого, сколько само человеческое сознание и его изменение, его трансфор-мацию, позволяет по-новому поставить вопрос о практиках памяти. Память ипрактики памятствования тесно связаны с забвением, которое в свою очередьуказывает на потребность устранения той информации, которая обладает де-структивным воздействием на психику человека и структуры общественногосознания. Забвение можно было бы назвать «травмой памяти», понимая подэтим те события, которые имеют деструктивное значение как для личной, таки социальной (в том числе и национальной) идентичности. Так память начи-нает связываться с понятием травмы. В статье рассматривается связь устной ис-тории и человеческой памяти, проблема «доступа» к травматическому опыту,особенности нарратива при травматическом опыте.