Категория «стрессоустойчивость» уже давно стала активно использоваться в социальных науках. Однако в последнее время все большее количество акторов международных отношений, как государств, так и международных организаций, стремятся включить ее в свою повестку и придать ей концептуальное и даже, что справедливо для случая с Европейским союзом, нормативное содержание. Возникает глобальный тренд, суть которого состоит в том, что «стрессоустойчивость» постепенно становится важной категорией внешней политики. В данной статье анализируется то, каким образом эта категория используется сегодня в официальном дискурсе Китайской Народной Республики. Вначале мы рассмотрим, как в западной академической дискуссии «стрессоустойчивость» использовалась для описания и объяснения политических процессов внутри Китая и каким образом эта дискуссия соотносится с современным пониманием стрессоустойчивости как инструмента внешней политики. В этом опорной точкой нам послужит Глобальная стратегия Европейского союза, в которой категория «стрессоустойчивость» впервые приобрела нормативное измерение. Далее мы обратимся непосредственно к примерам употребления понятия «стрессоустойчивость» в китайском языке и, во-первых, определим, при помощи каких слов оно было инкорпорировано в китайские политические практики, во-вторых, выделим варианты перевода этого понятия, которые используются в официальном дискурсе Китайской Народной Республики, и, наконец, в-третьих, укажем, приобретает ли категория «стрессоустойчивость» оригинальное нормативное содержание в официальном и экспертном дискурсе КНР в сравнении с концепцией стрессоустойчивости, изложенной в Глобальной стратегии Европейского союза.