Феномен так называемой петербургской исторической школы давно привлекал к себе внимание исследователей. Основные источники формирования схоларного дискурса относятся еще к первым десятилетиям ХХ в. (тексты П.Н. Милюкова, А.Е. Преснякова, С.Ф. Платонова). Именно на них основывалась последующая историографическая традиция советского и постсоветского времени. Между тем исследователи по-разному интерпретировали понятие «петербургской исторической школы», выделяя различные факторы ее формирования. В этом контексте рассмотрены работы С.Н. Валка, А.Н. Цамутали, В.М. Панеяха, Б.В. Ананьича, С.О. Шмидта, В.С. Брачева, ряда других исследователей. Отмечается, что в последнее десятилетие историки дистанцируются от догматических, категоричных описаний феномена «петербургской школы», все большее внимание уделяя проблемам антропологии науки, изучению коммуникаций в научном сообществе второй половины XIX – начала ХХ вв. Стало очевидно, что феномен петербургской исторической школы не укладывается в рамки традиционных и схематичных объяснений. В настоящей статье авторы представляют некоторые результаты исследовательского проекта, призванного сделать новый шаг в изучении проблемы петербургской исторической школы. Основываясь на обширной биографической базе данных, исследователи предприняли попытку рассмотреть коллективный портрет школы через призму просопографического анализа. Его результаты не только позволили наглядно показать распределение корпуса петербургских историков XIX – начала ХХ вв. между различными научными учреждениями и институциями, но и дали возможность авторам выдвинуть ряд аргументированных гипотез, преодолевающих привычные историографические штампы, связанные с описанием петербургской исторической школы дореволюционного периода.
