В настоящей статье рассматривается один из аспектов этноконфессиональной политики российского самодержавия, а именно процесс инкорпорации Царства Польского в состав Российской империи. В историографическом обзоре показан основной вектор генезиса отечественной историографии по этому вопросу: с дореволюционного периода бытует мнение о польской Конституции как об одном из проектов в череде конституционных интенций императора Александра I. В статье предпринята попытка предложить другую интерпретацию этого явления. В частности, показано, что настойчивое стремление российского императора включить польские земли в состав России и учредить там конституционные порядки следует связывать с практикой конституционной дипломатии, вошедшей в обиход российского самодержавия после первого удачного опыта, реализованного Ф.Ф. Ушаковым на Ионических островах. Отмечается важность прессы и общественного мнения в политической жизни Европы в период после наполеоновских войн. Демонстрируется, что Александр I после Венского конгресса оказался в зените славы, – соответственно, его последующие шаги в польском вопросе объясняются стремлением и дальше поддерживать статус европейского монарха на русском престоле. При этом знаменитая Варшавская речь императора была встречена публицистами весьма прохладно. В то же время в Европе происходит череда событий (убийство наследника французского престола, восстания в Греции, Испании и Италии), и артикуляции российских дипломатов актуализируют химеру угрозы монархиям со стороны всемирного заговора тайных обществ – именно данный миф привел к сворачиванию либеральных начинаний императора.