В статье рассматривается, как изменялся смысл принципа «непротивления злу насилием» в религиозно-философском учении Л.Н. Толстого и как этот принцип оценивался в русской религиозной философии конца XIX — начала ХХ века. В ранней версии учения Толстого, изложенной в книге «В чем моя вера?», принцип непротивления понимался в моральном смысле, в качестве нормы для всех людей; его исполнение должно привести к совершенству земной жизни. Это представление Толстого было подвергнуто резкой критике его современниками, которые отмечали, что в учении Толстого не остается подлинно религиозного содержания, оно превращается в утилитарное учение о земном прогрессе человечества. Учитывая эту критику, Толстой в более поздних работах изменил свое понимание принципа непротивления. Проводя различие между двумя уровнями человеческой жизни — «животной» и божественной, Толстой признал указанный принцип законом именно божественной жизни человека. В результате, принцип непротивления приобрел религиозный, а не моральный смысл, поскольку переход человека к божественной жизни означает мистическое преображение его бытия. Он осознает свое сверхпространственное и сверхвременное единство со всеми людьми и со всем бытием и поэтому может оценивать последствия своих поступков не только в ограниченной сфере своей жизни, но и во всем бесконечном бытии. В связи с этим человек осознает абсолютное превосходство добрых поступков над злыми, даже если последние совершены ради противостояния злу. Показано, что к аналогичному пониманию религиозного смысла принципа непротивления пришли в конце жизни некоторые критики Толстого (Н.А. Бердяев, Л.П. Карсавин).
