Дискуссия о характере Русского государства в историографии ведется в терминах и категориях науки Нового и Новейшего времени. В советской историографии ключевым стало понятие Русского централизованного государства. В институциональном плане его определяли как сословно-представительную монархию. Среди зарубежных историков была распространена трактовка Московской Руси как империи. В связи с развитием взгляда на Европу Раннего Нового времени как Европу композитарных монархий, развернулась полемика, можно ли применить данную концепцию к истории Российского царства. Настоящая статья продолжает данную дискуссию. Автор считает, что эвристический потенциал концепции композитарной монархии в том, что она обращает внимание на особый характер отношений центра и региональных элит в некоторых государствах раннего Нового времени. Такое государство слабое в плане вертикали власти, но в нем нет сепаратизма из-за отсутствия негативного влияния центра на регионы, создания иллюзии, что с локальными группами считаются (что активно поддерживается соответствующей политической и правовой риторикой). Регионы заключают что-то вроде негласного договора с центром, они не подвержены сепаратизму и чувствуют себя в составе композитарной монархии гораздо комфортнее, чем при империи или унитарном государстве. Если, говоря о композитарности, мы на первый план выдвигаем многосоставность, пренебрегая социально-политической составляющей, то понятие композитарности теряет научный смысл. В общем-то все государства раннего Нового времени были в той или иной форме многосоставными, меняли свои границы, вбирали в себя новые территории и т.д. Но принципы отношений центра и регионов были разными: империя, унитарное государство, композитарная монархия. В статье анализируется понятие «всея Руси» как ключевое для понимания, как в Московском государстве трактовалась многосоставность, концепция собирания русских земель, власть российского монарха как власть над Вселенной.
Автор приходит к выводу, что Российское государство «долгого XVI века» находилось в точке бифуркации, выбора глобальной политической модели. Его развитие определялось текущей ситуацией, в которой наиболее оптимальный путь определялся политической интуицией правящей элиты и ее возможностями. Эта интуиция основывалась на пережитом опыте, православном мировоззрении и идеализации принципов неизменяемости, политической и социальной устойчивости («старины» русских источников). При выборе пути как бы перебирались варианты, какой эффективнее и доступнее для реализации. Автор считает, что вариантов, предлагающих движение в сторону строительства империи, было предоставлено России гораздо больше, чем робких и еле угадываемых проблесков композитарной модели.
