В 1924 г. выходит номер журнала «ЛЕФ», целиком посвященный анализу языка В. И. Ленина. Авторами статей, вошедших в этот тематический выпуск журнала, были представители ОПОЯЗа и близкие к ним исследователи. Описание языка Ленина как языка, в котором реализуются «открытые формалистами» законы поэтического языка, становится для опоязовцев легитимной возможностью распространить свою теорию литературной эволюции на область социальной истории в целом. Само понятие «прием», обнажающее «сделанность» литературного произведения, находит свое применение в критическом анализе идеологии («ложного сознания», К. Маркс), к которой вслед за Лениным обратились формалисты. Из представленного в журнале анализа следует, что основным средством дезавуирования и критики оппонентов служит у Ленина обнажение приема, стоящего за риторическими конструкциями идейных противников. Таким образом, установка на «воскрешающую слово» выразительность совпадает с установкой на политическую эффективность и динамизм исторического движения. Формальные требования к поэтическому языку, которым он должен отвечать, чтобы выполнять свою эстетическую функцию, оказываются синонимичны с требованиями, предъявляемыми языку политическому, ориентированному на перформативный эффект. А сам формальный метод находит в языке политической полемики и агитации материал, адекватный своим представлениям о законах художественного языка. Казалось бы, сугубо тактический ход - обращение к еще только начинающей канонизироваться, но уже обладающей чрезвычайно мощным символическим значением и социальным зарядом фигуре Ленина для обеспечения дополнительной, политической, легитимации своих представлений о природе поэтического языка - привел к далекоидущим теоретическим последствиям - обнаружению идеологического измерения художественной формы. Опоязовский анализ языка Ленина оказывается переходным звеном, ведущим к тем критическим интуициям (опознание в культуре идеологического аппарата господствующего класса), которые затем станут важной частью лефовской теории литературы факта, характерного понимания коллективного авторства и культурного производства в целом. Затем через С. М. Третьякова эти идеи обогатят критическую рефлексию Б. Брехта и В. Беньямина, которые, в свою очередь, станут важным теоретическим источником для постмарксистской культурной критики второй половины XX - начала XXI в.
