На рубеже 1860–1870-х гг., спустя сорок лет после выхода из печати пушкинской трагедии, образ Бориса Годунова вновь приковывает к себе внимание русской публики. За снятием в 1866 г. цензурного запрета на представление пьесы Пушкина в 1870 г. следует её первая постановка. В 1869 г. М. П. Мусоргский завершает первую редакцию оперы «Борис Годунов». В 1870 г. А. К. Толстой публикует заключительную часть исторической трилогии, трагедию «Царь Борис» (поставленав 1881 г.). До сих пор не предпринималось целенаправленных попыток соотнести с оперным и литературными образами Годунова его репрезентацию в графике и живописи XIX столетия, да и сами эти произведения в своей совокупности остаются мало изученными. Значение нашей работы мы видим в восполнении этого пробела. В статье прослежена иконография Бориса Годунова в искусстве времён Николая I и Александра II. Обнаружено, что существовала композиция В. Г. Шварца «Смерть Бориса Годунова», не упоминаемая в литературе о художнике. Выявлено, что наиболее близкую шедеврам Пушкина и Мусоргского визуальную трактовку характера Годунова предлагает живописный эскиз Н. Н. Ге к неосуществлённой картине «Царь Борис и царица Марфа» (1873–1874). Вместе с тем отмечено, что в русском изобразительном искусстве рассматриваемого периода немыслимо найти нечто соответствующее сцене под Кромами, которая определила финал оперы Мусоргского при первой её постановке в 1874 г. и стала беспрецедентно суггестивной репрезентацией русского бунта, «бессмысленного и беспощадного».
