Цель, поставленная авторами, заключалась в исследовании топоса двойничества в художественной литературе с применением количественного метода. Элементарный подход теории графов впервые применен для исследования топоса – этот метод исследования двойничества предложен М. Журавлевым. В качестве материала для анализа И. Головачева и М. Журавлев отобрали семь текстов: «Двойник» Э. Т. А. Гофмана, «Вильям Вильсон» Эдгара По, «Двойник» Ф. М. Достоевского, «Веселый уголок» Г. Джеймса,
«Тайный сообщник» Дж. Конрада, «Встреча» Анри де Ренье и «Отчаяние» В. В. Набокова. Описанные Отто Ранком атрибуты двойника, от которых естественно отталкиваться при исследовании двойничества, вполне ожидаемо ограничены «психическими» проявлениями и не затрагивают поэтику двойнических произведений. Поэтому ранковский перечень признаков данного архетипа (первый тип свойств) И. Головачева
и П. Демони дополнили рядом свойств (атрибутов), которые опознаются и выявляются в отобранных текстах как характерные для литературного топоса «двойник». Таким образом, второй тип свойств представляет собой набор инвариантных художественных мотивов, выделенных при исследовании перечисленных выше текстов. Результаты анализа построенных матриц инцидентности различных групп атрибутов топоса, во‑первых, позволили оценить особенности поэтики двойничества в целом, а, во‑вторых, провести объективистскую компаративистскую оценку сходства и различия данных произведений. Количественный метод позволил авторам сделать ряд конкретных качественных выводов. Так, например, он показал, что «Двой-
ник» Достоевского и «Отчаяние» Набокова занимают в определенном смысле противоположные места во множестве текстов про доппельгангеров. Этот результат дал Головачевой, Журавлеву и Демони основания для уточнения и даже пересмотра категории «типического» в литературоведении. Кроме того, данный метод указал на близость «Вильяма Вильсона» и «Отчаяния». Последующее пристальное прочтение и сопоставление этих двух произведений позволило Головачевой сделать вывод о новелле Э. По как еще одном претексте романа Набокова, прежде не учтенном литературоведами.
