В тени Платона и Ксенофонта оказались другие ученики и последователи Сократа. Традиция не без основания классифицировала их, определив практически каждому «школьное» место. Будучи со временем вытесненными на периферию генерального пути, по которому пошла философия после Платона, его соученики-сократики оказались второстепенными философами. Те немногие тексты, которые сохранились, и дошедшие до нас свидетельства либо рассматриваются как источники для реконструкции учений, сформировавшихся в рамках так называемых сократических школ, либо - как источники для воссоздания образа «исторического» Сократа. Между тем, представляется интересным рассмотреть их в интер(кон)текстуальном единстве с сочинениями Платона, во взаимных (как кажется, весьма драматических) отношениях этих текстов, в частности, в аспекте такого феномена, как сократический и платоновский диалог. В статье будут предложены некоторые соображения, касающиеся Эсхина (Сократика) из Сфетта, ученика Сократа, который, не будучи связан ни с одной из традиционных сократических школ, в ряду сократиков стоит особняком. Согласно традиции, он работал в жанре Sōkratikoi logoi - сократического диалога. Генезис этого жанра представляет собой отдельную исследовательскую проблему, интересную еще и в связи с Платоном, который максимально реализовал потенции этого жанра. В основании статьи лежит анализ двух из семи известных диалогов Эсхина - «Алкивиада» и «Аспазии». Имеющиеся в нашем распоряжении фрагменты этих диалогов (а также сведения о сочинениях других последователей Сократа) дают достаточное основание для утверждения о том, что именно Эсхину принадлежит первенство в трактовке (по крайней мере в литературной форме) такой фундаментальной для Платона темы, как связь воспитания и эроса.