«Московский дневник» Вальтера Беньямина помещается в перспек- тиву созданной им теории мимесиса. Миметические техники использова- лись Беньямином не только в гер- меневтических целях, но и для конструирования собственного аффективного опыта и способа бытия в культуре. «Московский дневник» можно понимать как риторико-ми- метический жест, который крайне сложно организован и представ-ляет собой одновременно парадок- сальную форму любви, понимание письма и концепт города. В его основе - миметическая теория Бень- ямина, трактующая подражаниекак «свертывание сходства». Бенья- мин полагает, что подобия, прежде пронизывавшие макрокосм, изме- нили масштаб, утратили чувствен- ное воплощение, превратившисьв «нечувственные подобия». Такая метаморфоза для него носит пара- доксальный характер, поскольку обостряет миметическую способ- ность и миметическое восприя-тие, сосредоточивая ее прежде всего в языке - в письме.Тренируя свою способность рабо- тать с подобиями подразумеваемогои написанного, сказанного и написан- ного, писатель ответствен за «техне» языка и таким образом влияет на наи- более существенные процессы жизни. Письмо для Беньямина становится магическим инструментом, описы- вающим реальность, но также воз- действующим на нее. Образцом такой виртуозности и технического совер- шенства для Беньямина служит проза Лескова, связанная с новым образом рассказчика-ремесленника. Она дарит Беньямину концепт «ремесла обще- ния», позволяющий сохранять фан- тазм возлюбленной как «жемчужины без изъяна», расширять пространства собственной чувственности и кон- ституировать сам опыт любви pour rien - любви без оснований. «Бесчув- ственную любовь» Лескова можно рассматривать как близкий Бенья- мину прецедент, позволяющий ему сформировать собственную позицию в отношениях с Асей Лацис, основан- ную на опыте реального, то есть свя- занную с метафизическим абсурдом опыта веры и праведности.