Процессы интеграции Северного Кавказа в политическое, экономическое и социокультурное пространство России имели глубокий и длительный характер, отражая взаимодействие разнообразных внутренних и внешних факторов. Они не ограничивались присоединением региона к Российской империи, распространением на него имперских норм и технологий управления, но сопровождались внутренними трансформациями в различных сферах, преодолением прежней замкнутости населявших его народов, появлением новых промышленных и культурных центров, транспортных узлов, формированием единого рынка товаров и услуг, изменениями в общественном сознании и повседневной жизни. Поэтому литературной аллюзией номера выбраны «Метаморфозы». Как в поэме Овидия происходили различные превращения в определенной последовательности, так и Кавказ на протяжении двух с лишним столетий системно менялся, и этот транзит имел собственную логику, пусть порой и достаточно противоречивую, со сменой векторов развития. Продолжая основную тему номера, участники дискуссии главное внимание сосредотачивают на преобразователях Кавказа, инициировавших и осуществлявших эти перемены, а также на их отражении в различных формах исторической памяти. В качестве преобразователей выступают органы власти и отдельные личности, предлагавшие свои варианты ответа в поиске путей развития региона, как представители Российской империи, а затем Советского государства, так и их противники. В столкновении разных проектов между собой и с историческими реалиями происходил отбор оптимальных форм трансформаций Северного Кавказа. Особое внимание уделяется политике памяти и мемориальным практикам, позволяющим выявить соотношение между отдельными персонажами и их историческими образами, реконструируемыми с помощью различных средств.
Отвечая на вопросы дискуссии о преобразователях Северного Кавказа под властью Российской империи и СССР, я предлагаю взглянуть на проблему его внутренней интеграции сквозь материалы, собранные мной с конца ХХ в. in situ в Дагестане, одной из важнейших исторических областей, образующих регион. Цель работы — установить вклад в создание единого северокавказского социального, правового и культурного пространства, с одной стороны, местных акторов и исторических лиц, включая противников российской власти, а с другой — их имперских и советских партнеров, причастных к управлению Кавказским краем. Новизна подхода заключается в сравнительном диахронном анализе практик управления и получения знания о регионе, осуществления в нем долговременных преобразований, а также их отражения в коллективной исторической памяти в историческом контексте деколонизации. Статья опирается на свидетельства широкого круга первоисточников конца XVIII–ХХ в., часть из которых вводится в научный оборот. Их сопоставление подводит к выводу о том, что Северный Кавказ как регион — относительно новая конструкция. Дагестан и другие его исторические области вроде Черкесии впервые обрели внутреннее единство и четкие границы на внутреннем пограничье России за полтора-два последних столетия. Их имперское и советское прошлое продолжает служить объектом культурной памяти региона.
