Одними из наиболее ярких и востребованных понятий в современной лингвистике и лингвокультурологии являются языковое сознание и языковая личность, к ним постепенно начинают примыкать другие, менее распространенные, понятия, такие как обыденное метаязыковое сознание (Ростова 2006), русское метаязыковое сознание, русское лингвистическое сознание (Голев 2009), этнолинвокультурное сознание (Привалова 2009), русское обыденное языковое сознание (Ким 2009) и т.п. Нечеткость в понимании соотношений данных элементов формирующегося понятийного микрополя является частой причиной их смешения. Причин этому видится несколько. Во-первых, расхождение в содержании существующих определений данных понятий связано с преодолением логического противоречия внутри самих терминов: в сущности, наличие двух и более сознаний (или личностей) в одном человеке патологично. Несмотря на это логическое противоречие, заменить понятия описательными оборотами (например, языковое сознание на: область сознания, ответственная за речевую деятельность человека) в настоящее время, скорее всего, невозможно, поскольку они уже приняты и широко используются в разных областях науки. Во-вторых, смешение дефиниций является следствием проблемы метафоризации разных терминологических компонентов понятия. Так, в понятиях языковое сознание и языковая личность – метафоризован «язык»; в понятиях обыденное метаязыковое сознание, русское метаязыковое сознание, русское лингвистическое сознание метафоризованы оба компонента; при этом второй компонент словосочетания – «сознание» следует понимать уже не в качестве указания на определенную структуру психики индивида, а в значении, близком к «рефлексии» над различными объектами. В-третьих, помимо того, что языковое сознание часто считают синонимом к понятию языковая личность, понятие языковая личность также смешивают с речевой личностью, что также не допустимо.