Отталкиваясь от предложенной профессором В.В. Савчуком интерпретации понятия места в физическом и аргументативном контекстах у Аристотеля, согласно которой имеет место определенная соположенность между ними, я ставлю в настоящей статье вопрос об условиях возможности этой соположенности. Таковая является, по моему мнению, проблематичной, поскольку в случае аргументации место предполагает общность, тогда как в случае природы – индивидуальность тела, которое является объемлемым этим местом. Место абсолютно индивидуально. Оно вообще может быть рассмотрено как принцип индивиуации сам по себе. Индивидуальность же является тем, что не может быть адекватно воспроизведено средствами обосновывающей логики и риторики. Они подчинены закону обратного соотношения объема и содержания понятия. Таким образом, для адекватного выражения уникальности индивидуального топоса им потребовалось бы перечислить бесконечное число его отличительных признаков. Речью, которая, действительно, могла бы дать проявиться уникальности места, может быть исключительно речь поэтическая. Для того чтобы проиллюстрировать данный тезис, в статье дается анализ поэтической манеры и некоторых стихотворений Роальда Мандельштама (1932-1961). Результаты проведенного анализа показывают, что этот поэт, используя единичные, зачастую фантастические признаки, абстрактные аналогии и произвольные исторические и литературные ассоциации, тем не менее делает возможным за счет этого быть узнанными читателем точно определенные локации Санкт-Петербурга. Такое узнавание имеет вид синтеза идентификации и, говоря феноменологически, адекватно наполняет интенцию читателя без всестороннего наглядного представления в слове изображаемого топоса. Поэтому любые конкретные топонимические указания в поэзии Роальда Мандельштама оказываются избыточными.
