на материале судебной практики дореволюционной России объясняется парадокс отраженного в обычном праве правосознания российских крестьян, которые в одних случаях считали возможным ссылаться на приобретательную давность как на основание приобретения права собственности, но в иных ситуациях категорически отрицали применимость данного института