Подольская и Волынская губернии имели в начале XX в. репутацию оплота монархических и русских национально-патриотических сил, а местное крестьянство считалось опорой черносотенного движения. Однако после падения самодержавия эти регионы оказались опорными территориями образуемого украинского государства, а местное крестьянство быстро превратилось из «истинно русских людей» в украинцев. В связи с этим целью статьи является изучение публикаций волынских и подольских церковных периодических изданий, посвященных проблеме национального воспитания народных масс Правобережной Украины и месту в них украинской проблематики. В статье уделено внимание трактовкам и контексту упоминания в церковных изданиях Волыни и Подолии таких понятий как «Украина», «украинцы», «Малороссия», «малороссы», «мазепинцы», «русины», а также важнейших исторических событий, связанных с данным регионом. Рассматривается отношение церковных изданий к украинскому и русскому национализму. Демонстрируется позиция церковных изданий по вопросу о родном для местного крестьянства языке. Показана политика церковных изданий по национальному воспитанию масс и освещению украинского вопроса на примере освещения ими событий, связанных с жизнью русинов в Прикарпатье и Галичине. На основе проанализированных источников, часть которых впервые вводится в научный оборот, показано, что подход к национальному воспитанию крестьянских масс на Волыни и Подолии заметно отличался. Если на Волыни духовенство проводило политику, нацеленную на формирование общерусской идентичности, то подольские церковные издания акцентировали внимание на отличительных национальных чертах, подчеркивая разницу между великороссами и малороссами. Но, несмотря на разность подходов, итог в обеих губерниях оказался одинаковым. Не имея твердой национальной самоидентификации, крестьяне Правобережной Украины под воздействием Почаевской лавры и Союза русского народа превращались в русских, а под влиянием украинской пропаганды — в украинцев. Каждое из этих «обращений» зависело от ряда факторов, но главным из них являлось то, насколько принадлежность к тому или иному сообществу позволяло крестьянину решить острые для него социально-экономические вопросы.
