Обнаружение того, что в северо-западном (псковско-новгородском) ареале восточнославянского диалектного континуума в полном объеме не осуществилась вторая палатализация велярных согласных, предположительно происходившая в VII–VIII веках, справедливо считается наиболее выдающимся открытием в славистике второй половины XX века. Приоритет в выдвижении и научном обосновании этой гипотезы, существенно повлиявшей на развитие восточнославянской исторической диалектологии и на представления о восточнославянском этно- и глоттогенезе, вполне справедливо признается за С. М. Глускиной. Однако во многих работах, посвященных проблемам второй палатализации, а в последнее время и в историко-лингвистических статьях русской Википедии широко распространена версия, согласно которой первым ученым, выдвинувшим эту гипотезу, был Б. М. Ляпунов, чьи идеи позднее якобы поддержала и развила С. М. Глускина. В данной статье обсуждается вопрос, насколько обоснован такой взгляд на историю и обстоятельства данного открытия. На основе анализа работ Б. М. Ляпунова, С. М. Глускиной, П. Я. Черных, С. Б. Бернштейна, Ф. П. Филина, А. А. Зализняка и других ученых, которые исследовали особенности осуществления второй палатализации в древнерусских диалектах, выясняются истоки данной версии, а также затрагиваются другие вопросы, связанные как с самой второй палатализацией, так и с историей ее изучения. Автор приходит к следующим выводам: (1) гипотеза С. М. Глускиной является оригинальной, основанной на новом материале и всесторонне аргумен-тированной, а ее приоритет в выдвижении и обосновании данной гипотезы в настоящее время не может быть подвергнут сомнению; (2) С. М. Глускина не поддерживала и не развивала идей Б. М. Ляпунова, взгляды которого на общеславянский и тем более на общевосточнославянский характер второй палатализации не отличались от общепринятых в его время взглядов; (3) ни Ф. П. Филин, который в 1930–1940-е гг. предлагал лингвистически слабо обоснованную гипотезу, лишь отдаленно напоминающую гипотезу Глускиной, но потом отказался от нее, ни П. Я. Черных, который, видимо, и явился источником версии о приоритете Б. М. Ляпунова, не выдвигали идей, которые позволяли бы считать, что эти ученые предлагали гипотезы, сходные с той, что выдвинула в 1960-е годы Глускина, или хоть как-то предвосхищавшие ее.
