Аннотация. Введение. Согласно путеводителям по Вильне начала XX в. в православном Николаевском храме с 1860-х гг. находились иконы, привезенные из петербургского Исаакиевского собора. Причины, механизмы и социально-политический контекст перевозки находившихся в столице Российской империи образов святых, соименных членам династии Романовых, в Северо-Западный край после восстания 1863 г. остаются малоизученными. Цель настоящей статьи – проанализировав комплекс архивных и опубликованных источников, реконструировать историю отправки икон Исаакиевского собора в Вильну, выявить сопутствовавшие этому процессу факторы и определить круг его участников. Методы и материалы. Источниковой базой работы стали документы из фондов Российского государственного исторического архива (Ф. 472 «Канцелярия Министерства императорского двора»; Ф. 502 «Кабинет архитектора Монферрана»; Ф. 789 «Императорская Академия художеств»; Ф. 1311 «Комиссия о построении Исаакиевского собора»). Исследование архивных источников, анализ синхронных источников личного происхождения (записки М.Н. Муравьева, дневник П.А. Валуева) и историографии позволили восстановить мотивы, ход и этапы перевозки икон из петербургского собора в несколько виленских храмов. Анализ. Последовавшее в 1864 г. ходатайство виленского генерал-губернатора М.Н. Муравьева о пересылке замененных мозаикой в Исаакиевском соборе живописных икон было вызвано как его стремлением к экономии и скорейшему наполнению преобразуемых в православные виленских храмов образами, так, по-видимому, и самим соответствием икон, изображавших святых, с именами которых совпадали имена членов династии Романовых, осуществлявшемуся им политическому курсу, направленному на имперскую интеграцию и символическое освоение пространства Северо-Западного края. Результаты. Символическая спаянность православия и монархии, отразившаяся в иконах Исаакиевского собора, побудила преемника М.Н. Муравьева генерал-губернатора К.П. Кауфмана к аналогичному обращению. Однако Александр II, выступая за более мягкий курс в отношении Северо-Западного края, не рассматривал иконы Исаакиевского собора как инструмент символической и конфессиональной политики, и возникшая практика прекратилась.