Мы принимаем всерьёз заявление Фрэнсиса Бэкона (1561–1626) о том, что он создает не новую философию, а новую логику, в которой логика открытия станет фундаментом для созданных древними остальных трех ее частей – суждения как искусства оценки, памяти как искусства сохранения знаний и доказательства как искусства обсуждения с другими. Демаркация дисциплинарных границ экспериментального естествознания и новой логики, понимаемой как «искусство истолкования природы», оказывается ключевой задачей всей грандиозной реформы научного знания, инициированной его «Новым Органоном». Нетривиальность этой задачи обусловлена тем, что она предполагает дизайн двойного перехода, от опытных данных к той или иной логической системе, и обратно, от логической системы к экспериментальным данным. Мы рассматриваем истинную индукцию Бэкона как концептуальную технологию устранения произвольных абстракций в разговоре с природой об истине. На основе обобщения данных из примеров присутствия, отсутствия и степени истинная индукция через «преимущественные примеры» и иные конфигурации уточнения и проверки данных находит выражение в вероятностных и правдоподобных умозаключениях об умозаключениях. Залогом познания истины выступает не только экспериментальная подтверждаемость, но также ее степень и опровергаемость, обеспечивающие полноту охвата истинной индукции – Нового Органона. Технологические приемы бэконовского концептуального дизайна призваны снабдить неидеального когнитивного агента инструкциями по дизайну интерфейса последовательного восхождения по уровням абстракции от данных природы к подлинному знанию, предположительно гарантируя тем самым постижимую эффективность логики при помощи истинной индукции