й в 1850–1890 гг. на фоне развития 50 губерний Европейской России в целом. Цель — проверить адекватность концепции аграрного кризиса пореформенной деревни, произошедшего в результате несправедливого, грабительского для землепашцев проведения крестьянской реформы 1860-х гг. Монопольная в советской историографии концепция (являющаяся в настоящее время дискуссионной) подвергается критике. В первой части статьи оценивается динамика уровня жизни крестьянства на основе традиционно используемых в историографии данных. Они подразделяются на две группы: 1) показатели производства и источники доходов крестьянства (земельный надел, урожайность, сбор зерновых и картофеля, численность скота, отходничество, промысловая деятельность, зарплата сельскохозяйственных рабочих, хлебные цены, аграрное перенаселение, избыток рабочей силы, гербовый сбор за сделки, грамотность сельского населения; 2) показатели, традиционно используемые при оценке степени достаточности крестьянских доходов для нормальной жизни (доходы и налоги, недоимка, потребление алкоголя, вклады в банки и демографические коэффициенты). Во второй части статьи положение крестьян оценивается на основе данных о росте 9 188 591 новобранцев, принятых на службу в 1874–1911 гг. (и, соответственно, рожденных в 1853–1890 гг.). Анализу ростовых сведений предшествует методологическое введение, в котором объясняются теоретические основы использования ростовых данных и методика обработки первичных сведений для получения адекватной картины. Особое внимание уделяется вопросам интерпретации результатов антропометрического анализа, которые вызывают трудности у классических историков. Анализ традиционных и антропометрических показателей, характеризующих положение крестьянства столичных губерний и 50 губерний Европейской России, приводит к выводу, что в 1861–1890 гг. положение столичных крестьян улучшалось, к тому же в большей степени, чем в Европейской России в целом. Совпадение результатов экономического и антропометрического анализа повышает достоверность вывода об улучшении положения российского крестьянства за первое 30-летие после крестьянской реформы.
