Современный этап международных отношений отличается высоким уровнем конфликтогенности и при этом переходным характером, который заключается в подрыве западоцентричного «постъялтинского» порядка, основанного на идее либерального универсализма и одновременно– на наследии геополитического поражения СССР в «холодной войне». Деятельное и эффективное участие в этих трансформациях, которые могут привести к рождению новой системы международных отношений с многополярной конфигурацией как сбалансированной, учитывающей интересы суверенных государств и всех глобальных регионов, само по себе представляет крупный и важный вызов для России. Поскольку потенциальное изменение конфигурации миропорядка всегда зависит от воли и действий многих игроков международной арены, большое значение имеет понимание нероссийских подходов к идее многополярности, особенно, подходов тех акторов, которые в условиях текущего момента высокой напряженности между нашей страной и коллективным Западом остаются дружественными России.
В фокусе проекта в этом смысле находятся государства Латинской Америки, учитывая, что этот регион, в силу историко-геополитических обстоятельств, особенно тесно связан как с формированием и устойчивостью гегемонии США как столпа западоцентричного мира, так и с различными проектами по оппонированию ей. В то же время, нами предлагается связать латиноамериканские взгляды на многополярность с потенциалом развития российско-латиноамериканского диалога на актуальном этапе. Кооперация современной России и государств Латинской Америки по определению ориентируется не только на двусторонние выгоды, но и на системные соображения; так, в п.98 действующей Концепции внешней политики РФ 2016 г. задача наращивания диалога с регионом постулируется исходя из его «растущей роли в мировых делах». С этой точки зрения, проект согласуется с практической задачей определения возможностей для России полагаться на латиноамериканских партнеров в деле борьбы за трансформацию миропорядка, учитывая сходства и различия наших подходов к его желаемому образу «после «постъялтинской системы».
