в статье рассматривается социогуманитарная и эпистемическая
проблематика принципа автоматизма, ставшего регулятивным для современной цифровой культуры. Дается генеалогия понятийных, метафизических, теологических, экзистенциальных слоев, лежащих в основании принципа автоматизма и долгое время находившихся в динамике взаимоналожения, смещения и сгущения, акцентирующих одни его стороны и скрывающих другие. Основная цель — показать, что автоматизм действия в цифровых оболочках имеет свое глубинное технологическое бессознательное — не исследованные метафизические и теологические слои, продолжающие влиять на операционные модусы контроля и управления в технической интеракции. Для достижения основной цели исследования последовательно выдвигаются и обосновываются предположения о том, что автоматизм — не техническая, а социальная практика, что цифровая интеракция — не функциональный принцип формации нового типа, а фармацея — т.е. скорее успокоительное, седативное средство, чем средство эффективного действия, что взаимодействие с цифровой реальностью, заменяет взаимодействие в цифровой реальности, а от автоматически регулируемой технической интеракции в цифровой среде ищут не объективного действия, изменения ситуации, а субъективного переживания. В ходе аналитики выясняется, что принцип автоматизма, лежащий в основе техник цифровой интеракции, должен перестать быть проводником воли к власти, поскольку усиливающиеся требования эффективности и тотального контроля начинают граничить с фантазмом и галлюцинаторным удовлетворением, и, напротив, цифровая интеракция должна давать надежду на сбой автоматизма, на замедление действия и даже на диспраксию, заменяющую эффективность свободной игрой фантазии, спонтанностью неинсценируемостью. Делается вывод о том, что парадигма контроля в цифровой интеракции благодаря вскрытию бессознательных слоев в понятии и практике автоматизма должна уступить место парадигме заботе.