Завезенные в Россию в XIX в. кожаные калоши из Европы, а из Америки – резиновые (каучуковые) быстро получили распространение среди населения большой империи. Резиновые, однако, выполняли свое предназначение гораздо лучше, но стоимость их была велика и многим не доступна. Все изменилось на рубеже 1920–1930-х гг. с открытием российским химиком С.В. Лебедевым синтетического каучука, что позволило расширить промышленное производство резины для нужд молодой Советской страны и ее армии. «Повезло» и галошам: часть искусственного каучука вырабатывалась специально для производства резиновой обуви. С этого момента галоши стали продаваться
не только на внутреннем рынке, но и вывозились на экспорт, став, отчасти благодаря В.В. Маяковскому, очень известным российским брендом наравне с медведем и балалайкой. Галоши, как никакая другая часть гардероба, были очень востребованы вплоть до второй половины XX в. и так или иначе отражались во многих произведениях литературы и искусства. С интенсивным развитием технологий стали быстро уходить из оборота предметы повседневности и слова, их обозначающие. Некоторые слова безнадежно устаревают, заменяются более новыми, сохраняя при этом внутреннюю суть вещи, другие становятся историзмами и обнаруживаются лишь в письменных источниках. Такая участь была предуготовлена и русским галошам, взгляд на которые вызывает улыбку и располагает к воспоминаниям. В статье рассматривается путь внедрения понятия «галоши» в российскую повседневность и в культуру в целом, фиксируются точка повышенного интереса к этому концепту и констатация его окончания, вызванная выводом предмета обуви из ежедневного обихода человека.
