Календарные праздники древнего Востока: календарный ритуал и роль темпоральных представлений в формировании традиционного сознания народов древнего мира: 2021 г. этап 3

Были изучены все тексты и памятники древнего Востока, в которых содержатся сведения о календарях и праздниках. Установлено, что внешними маркерами календарей являются: 1. Режим полноводных рек. 2. Циклы злаковых и вина. 3. Циклы воспроизводства домашнего скота. 4. Небесные тела. 5. Равноденствия и солнцестояния. 6. Поминовение предков. Было определено, что календари древнего Востока не заняты описанием трудовых процессов. Тексты древнего Востока не содержат праздников урожая. Календари древнего Востока основаны на наблюдениях за процессами как смены фаз луны, так и прибавления и убывания солнечного света. По солнечному параметру они делятся первоначально на два полугодия – теплое и сухое (большое Лето), холодное и влажное (большая Зима). Первое связано со злаками, второе с фруктами и вином. Далее они распадаются на четыре сезона: 1) день больше ночи и появление тепла; 2) день больше ночи и максимум тепла; 3) день меньше ночи и убывание тепла; 4) день меньше ночи и появление холода. Для каждого из сезонов характерна своя продуктивная модель ритуально-мифологического поведения. 1 сезон характеризуется наступлением сил тепла и света на силы холода и мрака, их победа обеспечивается жертвой первенцев и жертвенным поведением героя Для 2 сезона характерны ритуалы и мифы о противостоянии мира живых и мира мертвых с конечной победой живых и оплакиванием/прославлением мертвых. 3 сезон – время договора между мирами, его основным мифом является суд богов над людьми, очищение и раскаяние. 4 сезон – время победы мира мертвых над живыми, для него характерна мифологема спасения от потопа. Для локальных календарных систем характерны следующие основные этапы развития: а) от множества сезонов к четырем сезонам; б) от окказиональных названий месяцев к постоянным названиям; в) от безымянных месяцев к называемым месяцам; г) от семантики помесячных календарных обрядов к семантике знаков зодиака. Было выяснено уникальное значение ниппурско-вавилонского (стандартного вавилонского) календаря для развития представлений о времени на Ближнем Востоке, показано его влияние на календари евреев, сирийцев, персов зороастрийского периода и арабов. Предложена климатическая гипотеза возникновения календарей, которая заключается в следующем: 1. Календарь ничего не говорит нам о деятельности как таковой. Он лишь конкретизирует то, что необходимо сделать и произнести в определенный момент времени. Следовательно, нужно поставить вопрос о календаре как форме проявления социальной психологии. 2. Календарное сознание определяет все последующие культурные институты. В свою очередь, оно само может зависеть от тех глубинных психофизиологических процессов, которые связаны с влиянием сезонных факторов на
поведение как коллектива, так и индивидуума. 3. Генетическая связь социальной психологии народов древнего мира с психофизиологией. Сезонно-месячные изменения поведения и сознания коллективов и людей как современное направление психологических исследований. 4. Сельскохозяйственные работы являются такими же внешними маркерами календаря, как и гелиакически восходящие созвездия. На самом же деле календарь определяется регулярными климатическими явлениями, глубоко затрагивающими организм человека и порождающими адаптационные модели коллективного сознания. В свою очередь, эти регулярные климатические явления инспирируются деятельностью Солнца. Практическими результатами проекта стали база данных “Календари и праздники древнего Востока” и коллективная монография на английском языке “Temporal Concepts and Perception of Time in the Ancient Orient”. По материалам проекта также написана монография руководителя проекта “Между жертвой и спасением. Календари и праздники Ближнего Востока”.

Были изучены все тексты и памятники древнего Востока, в которых содержатся сведения о календарях и праздниках. Установлено, что внешними маркерами календарей являются: 1. Режим полноводных рек. 2. Циклы злаковых и вина. 3. Циклы воспроизводства домашнего скота. 4. Небесные тела. 5. Равноденствия и солнцестояния. 6. Поминовение предков. Было определено, что календари древнего Востока не заняты описанием трудовых процессов. Тексты древнего Востока не содержат праздников урожая. Календари древнего Востока основаны на наблюдениях за процессами как смены фаз луны, так и прибавления и убывания солнечного света. По солнечному параметру они делятся первоначально на два полугодия – теплое и сухое (большое Лето), холодное и влажное (большая Зима). Первое связано со злаками, второе с фруктами и вином. Далее они распадаются на четыре сезона: 1) день больше ночи и появление тепла; 2) день больше ночи и максимум тепла; 3) день меньше ночи и убывание тепла; 4) день меньше ночи и появление холода. Для каждого из сезонов характерна своя продуктивная модель ритуально-мифологического поведения. 1 сезон характеризуется наступлением сил тепла и света на силы холода и мрака, их победа обеспечивается жертвой первенцев и жертвенным поведением героя Для 2 сезона характерны ритуалы и мифы о противостоянии мира живых и мира мертвых с конечной победой живых и оплакиванием/прославлением мертвых. 3 сезон – время договора между мирами, его основным мифом является суд богов над людьми, очищение и раскаяние. 4 сезон – время победы мира мертвых над живыми, для него характерна мифологема спасения от потопа. Для локальных календарных систем характерны следующие основные этапы развития: а) от множества сезонов к четырем сезонам; б) от окказиональных названий месяцев к постоянным названиям; в) от безымянных месяцев к называемым месяцам; г) от семантики помесячных календарных обрядов к семантике знаков зодиака. Было выяснено уникальное значение ниппурско-вавилонского (стандартного вавилонского) календаря для развития представлений о времени на Ближнем Востоке, показано его влияние на календари евреев, сирийцев, персов зороастрийского периода и арабов. Предложена климатическая гипотеза возникновения календарей, которая заключается в следующем: 1. Календарь ничего не говорит нам о деятельности как таковой. Он лишь конкретизирует то, что необходимо сделать и произнести в определенный момент времени. Следовательно, нужно поставить вопрос о календаре как форме проявления социальной психологии. 2. Календарное сознание определяет все последующие культурные институты. В свою очередь, оно само может зависеть от тех глубинных психофизиологических процессов, которые связаны с влиянием сезонных факторов на
поведение как коллектива, так и индивидуума. 3. Генетическая связь социальной психологии народов древнего мира с психофизиологией. Сезонно-месячные изменения поведения и сознания коллективов и людей как современное направление психологических исследований. 4. Сельскохозяйственные работы являются такими же внешними маркерами календаря, как и гелиакически восходящие созвездия. На самом же деле календарь определяется регулярными климатическими явлениями, глубоко затрагивающими организм человека и порождающими адаптационные модели коллективного сознания. В свою очередь, эти регулярные климатические явления инспирируются деятельностью Солнца. Практическими результатами проекта стали база данных “Календари и праздники древнего Востока” и коллективная монография на английском языке “Temporal Concepts and Perception of Time in the Ancient Orient”. По материалам проекта также написана монография руководителя проекта “Между жертвой и спасением. Календари и праздники Ближнего Востока”.

В результате работы была создана база данных “Календари и праздники Древнего Востока”. В нее вошли как энциклопедические статьи по календарям, праздникам и астрально-календарным представлениям народов древнего Востока, так и переведенные на русский язык подлинные месопотамские, египетские, хеттские, древнееврейские, иранские, индийские тексты о календарных ритуалах. Каждый переведенный текст имеет датировку и отсылку к подлинному документу, ранее расположенному в сети, а также основную библиографию изданий. В базе данных имеется система поиска, позволяющая обнаружить имя любого божества и название любого месяца. Вторым крупным результатом работы стала коллективная монография на английском языке “Temporal Concepts and Perception of Time”, в которой впервые разработана карта темпорального восприятия: 1. Время относительно тела и деятельности. Совершенный и несовершенный вид действия. Предки и потомки. 2. Время космогоническое. Предбытие. Мифологическое время. Периферийное время. Историческое время. 3. Время возраста. Биологический возраст. Социальный возраст. 4. Календарное время и его семантические оппозиции. Весна-осень. Лето-зима. 5. Время судьбы. Судьба человечества. Судьба индивидуума. Зависимость от календаря. Судьба индивидуума. Зависимость от зодиака.

Емельянов В.В., профессор СПбГУ.
В области ассириологии:
- установлена разница между календарем надписей на цилиндрах и данными датировочных формул в эпоху Гудеа. Определено, что строительство храма Энинну продолжалось три года, Новый год справлялся в Лагаше осенью, а время разлива рек никак не связано с Новым годом.
- на основании анализа надписей на цилиндрах Гудеа выдвинута гипотеза о засухе XXII в. до н.э. как причине строительства храма Энинну и жреческой миссии Гудеа.
- установлена семантическая связь между четырьмя группами клинописных текстов – комментариями на календарь, менологиями, медицинскими предписаниями, астрологическими предсказаниями. Выдвинута гипотеза о перенесении симптоматики самочувствия человека на протяжении месяца на характеристику личности человека, родившегося в определенном месяце.
- при сопоставлении месяцев и праздников Вавилонии и Ассирии с месяцами и праздниками других регионов Ближнего Востока была получена семантическая система, в которой каждому сезону года соответствует своя адаптационная цель. Была установлена прямая зависимость календарей древнего Израиля и древнего Ирана от календарей древней Месопотамии и типологическая близость хеттского календаря к месопотамским;
- было установлено, что шумерское слово для праздника является заимствованием из аккадского языка и первоначально связано в семитских языках с маркированием вещи путем клеймения;
- было доказано, что в поздневавилонской табличке с эпосом Хараба осенне-зимний сезон года описывается как наступление сил хаоса, а первые весенние месяцы - как наступление сил порядка. Сам же текст приурочен к весенней праздничной пахоте.
- установлена связь между шумеро-аккадскими эпическими текстами и клинописными комментариями, в которых упоминаются дни и месяцы, когда проходят обряды в честь героев соответствующих эпосов. Доказано, что шумеро-аккадский мифологический и отчасти героический эпос неразрывно связаны с культовым календарем и праздниками.
- прослежена герменевтика клинописных комментариев на месяцы и праздники. Разъяснены приемы толкования, которые считались вавилонским тайным знанием. Установлены особые виды "тайного знания" при описании месяцев и праздников.
Котин И.Ю., в.н.с. МАЭ РАН, профессор СПбГУ.
В области индологии:
- установлено, что в индийском календаре было два новогодних праздника.
- описаны считающиеся днями весеннего равноденствия и зимнего солнцестояния Байшакхи и Макара санкранти.
- установлено, что в индийском календаре (календарях) можно выделить несколько праздников, которые не уступают по значению и даже превосходят по масштабу празднования официальные дни Нового года (европейский Новый Год, индийский гуди
падва). Это праздники Холи и Дивали, лежащие в центре сеольско-хозяйственных циклов и Макара-санкранти и Вайшакхи (Байсакхи), принятые в качестве дней зимнего солнцестояния и весеннего равноденствия. Живая индийская традиция, сохранившая праздники тысячелетней давности, отражает представление, нашедшее выражение в древних памятниках (Ригведа, сиддхантики), о чистых и нечистых днях, месяцах, частях года.
- уже в древнейшую эпоху у ведийских ариев в Индии сформировалось представление о шести сезонах года, которому, вероятно в период пребывания ариев за пределами Индии, предшествовало представление о трех сезонах.
- В ведийскую эпоху в Индии было представление о 360 днях года, что, при использовании лунных месяцев требовало введение дополнительного месяца раз в пять лет.
- В то же время в «Ригведе» есть упоминание о 12 дополнительных днях месяца, гостивших в «солнечном доме», что позволяет предположить, что к традиционному числу дней лунного года знатоки астрономии (джьотиша) добавляли 12 дополнительных дней, приводя в соответствие лунный и солнечный календарь. Таким образом, уже в ведийскую эпоху в Индии существовал лунно-солнечный календарь. При этом лунные месяцы считались длящимися 30 дней.
- Специфически индийское представления о лунных сутках (титхи) и «лунных домах» (накшатра) на небосводе, известное, вероятно, уже в древней цивилизации долины Инда определяли даты «счастливых» и «несчастливых» дней, недель, месяцев, что в значительной степени влияло на проведение праздников и усложняло их привязку к ключевым дням сельскохозяйственных циклов.
Крюкова В.Ю., с.н.с. МАЭ РАН, н.с. СПбГУ.
В области иранистики:
- установлено, что, в отличие от Йасны 44.5, где день и ночь представлены как равновеликие творения верховного бога, более поздняя зороастрийская традиция демонизирует ночь, прочно связывая ее с областью тьмы, зла, со смертью. Сопоставление этих сфер, обычное и в других индоевропейских традициях, в зороастризме достигает
максимального напряжения, которое приводит к некоторому дисбалансу, как мифологическому – когда у частей ночи, в отличие от частей дня нет божественных покровителей, – так и текстуальному – когда «тексты дня» и «тексты ночи» помещены в различных авестийских книгах и, в общем-то, тематически не связаны.
- установлено, что календарные системы Древнего Ирана отражали различные этапы восприятия мира и природы иранцами, а также по-разному были соотнесены с превалировавшими зороастрийским культами. Так, в составе древнеперсидского и зороастрийского младоавестийского календаря были месяцы, связанные как с почитанием божеств, так и природными явлениями. Оба этих календаря, при всей отдаленности древнеперсидской и авестийской традиции, можно считать восходящими к общей модели (вавилонской или египетской). Зороастрийский календарь не следовал в перечислении месяцев года чисто «зороастрийскому» изложению (которое требовало бы, например, перечисления богов в определенном порядке по ходу годового цикла), а подстраивался под незороастрийский календарь, служивший для него моделью – причем не только формальной моделью, поскольку названия месяцев исходили из реально практиковавшихся ритуальных событий (например, культ и праздник Тиштрии). Одновременно бытовал и был засвидетельствован Авестой другой календарь (календарь гахамбаров), вовсе лишенный упоминания зороастрийских реалий. При этом отчасти его также можно сопоставить с другими древнеиранскими календарями, но только в той сфере, которая была связана с природными явлениями и астрономическими наблюдениями.
Шелестин В.Ю., н.с. ИВ РАН.
В области хеттологии:
- проанализированы ключевые особенности хеттского календаря по сравнению с другими календарными традициями II тыс. до н.э. Вопреки господствовавшему в историографии мнению, выяснилось отсутствие в хеттском календаре следов осеннего Нового года, характерного для большинства традиций Ближнего Востока в это время.
- существенных следов влияния столь же выделяющейся на этом фоне ниппурско-вавилонской календарной традиции на хеттскую также не выявлено, однако обнаружены общие черты с греческой традицией, допускавшей зимнее начало года. Это делает хеттскую календарную традицию уникальной для Ближнего Востока.
- установлено, что хеттский календарь отличался высокой степенью вариативности и по сути представлял совокупность местных календарных традиций, причём календарь Хаттусы использовался не во всех сходных подвластных хеттам областях Малой Азии, сходных с ней по природно-географическому положению. Хетты могли пересчитывать события, известные по отличным от хеттской календарным системам, в свою собственную, а при разговоре с носителями иных календарных традиций могли встать на точку зрения собеседника, не навязывая им датировки по календарю Хаттусы. С другой стороны, примером вариативности календаря является описание осеннего и весеннего праздника в городе Циппаланда, в ходе которого одни и те же ритуалы отправляются и в рамках главного осеннего праздника нунтариясха и главного весеннего праздника антахшум, и лишь переход после их окончания в другой город различает описание осеннего и весеннего праздников. Выявление структурных особенностей осенних и весенних праздников хеттского календаря позволяет говорить, что в случае осенне-весеннего праздника в городе Циппаланда происходит ассимиляция ритуалов одного сезона ритуалами другого сезона, во многом благодаря их сходству. Изучение истории
текста, описывающего осенний праздник нунтариясха, показало частичную утрату праздником изначальной связи с урожаем зерна, хотя основные элементы праздника отличаются глубокой архаичностью. Возможно, подобные изменения связаны с развитием института «великих праздников» в хеттском календаре;
- хеттские зимние праздники отличались компактностью по сравнению с весенними и осенними, а в плане рациона хеттские зимние праздники сближаются с осенними;
- у хеттов, в отличие от ряда других народов Древнего Ближнего Востока, отчёт суток начинался в предрассветное время, а отсутствие корреляции между известной для других культур неделей и используемым хеттами счётом по фазам луны, слабая связь смены месяцев со сменой сезонов могут говорить о меньшей значимости измеряемого днями
и месяцами календарного года по сравнению с сельскохозяйственным в хеттской Анатолии;
- для хеттского календаря были наиболее характерны многолетние циклы длительностью от 3 до 12 лет, в основе которых лежит трёхлетний севооборот, возникший в Малой Азии в связи с рискованностью ведения здесь сельского хозяйства по сравнению с другими странами Ближнего Востока;
- хетты допускали существование в отдельных провинциях иных многолетних циклов, например, 7-летнего цикла сирийского происхождения, как элемент религиозной толерантности, в результате чего структура хеттского календаря становилась рыхлой;
- хеттов мало заботили вопросы интеркаляции тринадцатого месяца, поскольку их календарь был в большей степени ориентирован на сельскохозяйственные, чем астрономические процессы.
Миронова А.В., доц. ГАУГН.
В области египтологии:
- установлено, что изображения и надписи хеб-седного характера, запечатлённые в памятниках Хатшепсут, имели отношение к реальному празднованию царского юбилея, состоявшемуся около 1474 г. до н.э. Подобные сцены мог создать только правитель, считавшийся законным наследником престола. Поскольку Хатшепсут в своё время была
официально признана наследником-соправителем Тутмоса I, она имела право отметить свой хеб-сед через 30 лет после получения царского сана. Эта дата пришлась на 16-й год ее правления, отсчитывавшийся от года смерти Тутмоса I (1490 г. до н.э.), когда она, по идее, должна была взойти на престол. Но поскольку этого не произошло, и Хатшепсут стала правителем только после смерти Тутмоса II, назначившего своего сына, Тутмоса III, наследником престола, она уже не могла провести ритуал по всем правилам и ограничилась включением отдельных его элементов в состав праздников Амона-Ра, вследствие чего её хеб-сед следует считать в значительной мере условным.
- установлено, что в программе праздников объединялись два начала, связанные, прежде всего, с двумя аспектами Осириса как бога растительности и олицетворения созвездия Ориона. Праздники служили формой поддержания посмертной жизни души и воспроизведением мифологических сюжетов, связанных с путешествием покойного в ином мире. Пространство гробницы рассматривалось одновременно как аналог земного мира с произрастающими растениями и как аналог небесного мира с движущимися светилами и звездами, которым уподоблялся усопший. Поэтому в устройстве египетской гробницы символически воссоздавалась новая форма жизни покойного, уподоблявшегося растению и небесному телу. Цель праздников заключалась в регулярном «удобрении» этого «растения», что служило непременным условием для поддержания стабильности природных циклов (чередование дня и ночи, разлив Нила, рост зерновых).
- изучение рельефов и росписей частных гробниц, храмов и других культовых построек эпохи Нового царства позволило проследить взаимосвязь культов Амона-Ра и ряда правителей, особо почитавшихся в Древнем Египте, таких как Аменхотеп I и его мать Яхмос-Нефертари. Удалось выяснить, что праздники в честь названных правителей имели в значительной степени заупокойный характер и рассматривались как своеобразные аналоги праздника Долины, отмечавшегося в честь Амона-Ра в период сезона жатвы. Кроме того, праздник Яхмос-Нефертари имел смысловые связи с праздниками в честь богини Хатхор, считавшейся, в том числе, покровительницей усопших.
Вогман М.В., н.с. ИСАА МГУ.

В области гебраистики:
- установлено, что древнееврейские календарные практики не позже, чем с конца Персидского периода включали в себя корреляцию и синхронизацию целого ряда систем исчисления, основанных на различных астрономических, климатических, хозяйственных и нумерологических посылках. Использовались синодические лунные циклы («месяцы»), двумесячья, недели и пятидесятницы (гептадно-пентеконтадный счёт), сороковины (тессараконтадный счёт), триместры, схематический солнечный год (S360), схематический субботний (саббатикальный, гептадный) год (S364). Однако похоже, что и «египетский» солнечный год (S360+5) был известен, а вместе с ним, по-видимому, и более точный солнечно-звёздный цикл (365,25), который также учитывался в рамках «високосных», субботних и юбилейных годов;
- показано, что уже перечень сезонов-двумесячий в Календарной надписи из Гезера (ок. XI-X до х. э.) лексически и структурно близок к устной номенклатуре хозяйственных и климатических периодов в несобственно-календарных текстах Библии, а также частично пересекается с названиями праздников в древнейших библейских календарях («Книге Договора», до VII в. до х. э.). Устройство гезерского календаря, в таком случае, также может соответствовать схеме из 12 лунных месяцев, время от времени интеркалируемых дополнительным месяцем (предвесенним VII2 или предосенним XII2 по гезерской последовательности, т. е. XII и V по библейскому весеннему счёту);
- доказано, вопреки распространившейся на Западе позиции, что календарь библейского Рассказа о Потопе (Быт 6-8) не может быть использован как доказательство исключительного доминирования в культе библейского периода
схематического солнечно-субботнего календаря (S364). В действительности Рассказ о Потопе содержит признаки целого ряда несовместимых систем исчисления, так что, по-видимому, рассчитан на синхронизацию различных временных циклов между собой, а не на пропаганду S364. В эллинистически-римский период каждая из враждующих календарных «партий» в еврейском обществе с равным успехом истолковывала этот памятник в свою пользу.
- реконструирован календарный сюжет и смысл библейской книги Эстер (Эсфирь). Выдвинута интерпретации книги (и учреждаемого ей праздника Пурим) как символического указания на сакральную значимость подвижного лунно-солнечного вавилонско-иудейского календаря (L354). Этот календарь – подвижность которого олицетворена женским гендером главной героини – изображён главным оплотом еврейской религиозно-этнической идентичности, тогда как солнечные и схематические календари ассоциированы в книге с мировыми империями и врагами иудеев (возможно, самаритянами). Пурим, в таком случае, получает значение как праздник весенней интеркаляции – антропогенного «чуда», позволяющего удержать праздник Песах на его сезонном месте перед началом урожая зерновых.

не разрешается

разрешается