Текст Достоевского более, чем какой-либо другой полон не всегда видимых и опознаваемых шифров и кодов, он представляет целую «галактику означающих», смысл и «означаемые» которых должен найти каждый читатель, критик и интерпретатор. Чаще всего, поиск скрытых смыслов Достоевского лежит в области библейских аллюзий. Так фамилия Настасьи Филипповны - Барашкова - говорит о жертвенности красоты. Настойчиво повторяющееся число 4 и связанная с ним тема перекрестка – мотив жертвы и креста. Даже яичная скорлупа, которую среди мусора во сне и наяву видит Раскольников на лестнице, ведущей в полицию – это намек на Пасху, т.е. на возможность воскрешения мертвой души героя, после того, как он пройдет свой «крестный путь». От режиссеров и хореографов, обращающихся к Достоевскому, требуется не только прочтение «тайнописи»
его произведений, но создание своего пластического и кино - текста, в котором главную роль играет, как правило, визуальная метафора.
Цель моего доклада - рассмотреть ряд переводов Достоевского на язык визуальных искусств. Я ставлю задачу анализа и сравнительного анализа фильмов российских и зарубежных режиссеров по таким произведениям, как «Белые ночи», «Преступление и наказание», «Идиот», «Двойник», а также балетов по повести «Белые ночи», по романам «Идиот» и «Братья Карамазовы» через призму создания и прочтения визуальной метафоры. Таким образом, исследование охватывает такие дисциплины, как литературоведение, искусствоведение, лингвистика балета и кино. Научная новизна такого подхода заключается в его мультидисциплинарности.