Актуальность исследования обусловлена тем, что при рассмотрении ряда конкретных дел высшие суды продекларировали приверженность англо-саксонской по своему происхождению доктрине эстоппеля и обосновали отсылкой к ней свои выводы по ряду принципиальных процессуальных вопросов. Это стало сигналом для рядовых судов, в связи с чем упоминание эстоппеля в судебных актах постепенно превращается в обычное явление. Вместе с тем усвоение соответствующей доктрины осуществляется без должной теоретической проработки, по сути – бессистемно. Это вызвано тем, что в отечественной процессуальной доктрине отсутствуют полноценные исследования, посвященные данному институту, нет также полноценных компаративстских работ, которые бы рассматривали процессуальный эстоппель и смежные ему институты, существующие в правовых системах других государств, в сравнительном по отношению к российскому праву ключе. По сути, на научном уровне вопрос о необходимости рецепции института процессуального эстоппеля не исследовался, отсутствует понимание того, является ли он совместимым с принципами российского гражданского судопроизводства, требуется ли его заимствование, либо же те цели, ради которых он применяется на практике, могут быть достигнуты при помощи иных, традиционных для российского гражданского процессуального права инструментов. Необходимость ответа на данные вопросы и есть то, что делает исследование актуальным при сегодняшнем состоянии российской правовой науки и правоприменительной практики.
На первом этапе реализации научного проекта институт процессуального эстоппеля был исследован в двух направлениях: эмпирическом и сравнительно-правовом. Проведенная работа, в целом, носила подготовительный характер и была направлена на получение предварительных данных, необходимых для поиска ответа на основной вопрос о том, имеются ли в наличии политико-правовые и догматические предпосылки для рецепции доктрины эстоппеля современным российским процессуальным законодательством. Данному вопросу посвящен, соответственно, второй этап исследования.
В ходе исследования было произведено накопление эмпирического (практика российских судов) и компаративистского (анализ доктрины процессуального эстоппеля в странах общего права) материала для более четкой постановки вопросов в рамках основного этапа исследования, главной задачей которого стал ответ на вопрос, в каком виде (если вообще) доктрина процессуального эстоппеля может быть воспринята современным российским гражданским (арбитражным) законодательством.
(1) Авторами было произведено обобщение судебных решений, в которых суды явным или подразумеваемым образом обращались к доктрине эстоппеля для предотвращения непоследовательного поведения участников гражданского судопроизводства. Поскольку в действующем законе термин “эстоппель” не упоминается, а развитие доктрины происходит стихийно на уровне “судебного права”, обращение к судебной практике являлось особенно важным для уяснения того, какое значение категория “эстоппель” приобрела в современном российском правовом пространстве.
(2) Сравнительно-правовое направление. В рамках данного направления авторы произвели систематизацию и описание различных доктрин, носящих наименование “эстоппель”, и получивших признание в правовых системах стран общего права. В свете предмета проводимого исследования изучению были подвергнуты лишь те эстоппели, основание для применения которых возникает в результате действий или актов, совершаемых в процессуальной форме, либо в непосредственной связи с происходящим (или намечаемым) судебным разбирательством. Последовательно были выявлены основные черты и описаны такие виды эстоппелей, как ‘estoppel by record”, “abuse of process estoppel”, “judicial estoppel”, “equitable estoppel”, а также институт отказа от процессуальных прав (“waiver”). Для этих целей использовался ряд авторитетных иностранных источников, главным образом американского происхождения.
(3) На основе сопоставления процессуального эстоппеля с его частноправовым аналогом установлена связь процессуального эстоппеля с принципом процессуальной добросовестности, что предопределяет специфические цели исследуемой правовой фигуры – его превентивная направленность на противодействие таким способам реализации субъективных процессуальных прав, которые угрожают рациональной организации деятельности по отправлению правосудия или причиняют вред иным участникам гражданского судопроизводства (процессуальный эстоппель как преклюзивная санкция за нарушение открытой нормы об обязанности добросовестного процессуального поведения).
(4) Путем анализа судебной практики применения эстоппеля против запоздалого представления средств процессуальной защиты выявлено, что действующее процессуальное законодательство не содержит эффективного механизма для воспрепятствования порционному введению сторонами в дело процессуального материала (утверждений, отрицаний, возражений, встречных исков). Именно для решения этой проблемы, – обеспечение концентрации процессуального материала на ранних стадиях судебного разбирательства, – суды и обращаются к доктрине процессуального эстоппеля, ограничивая в процессуальных правах тех участников процесса, которые допускают неоправданное промедление (с позиции здравого смысла и общей логики поступательного движения процесса) при представлении средств процессуальной защиты.
(5) На основе компаративистского анализа установлено, что проблема концентрации процессуального материала на ранних стадиях судебного разбирательства решается в различных правопорядках на уровне процессуального закона путем использования различных преклюзивных механизмов. В странах с высоким уровнем процессуальной сегментации (Соединенные Штаты Америки, федеральное право) разбирательство дробится на различные этапы (pleadings, discovery, trial). При этом введение процессуального материала за пределами предшествующих слушанию дела этапов по общему правилу не допускается (при помощи конструкций implied waiver или forfeiture of rights). В странах с низким уровнем процессуальной сегментации (Федеративная Республика Германии) для противодействия порционному введению процессуального материалов используется совокупность инструментов: (а) инструкционная активность суда, (б) установление общего и специального сроков по представлению средств процессуальной защиты, (в) преклюзивная санкция.
(6) Дальнейшее исследование показало, что гражданское судопроизводство РФ ввиду принятия ряда непоследовательных законодательных решений и противоречивой судебной практики нельзя отнести к тому или иному типу, что и привело к стихийному появлению эстоппеля против запоздалого представления средств процессуальной защиты. Ввиду этого сделан вывод о необходимости законодательной рецепции соответствующей доктрины путем более решительного проведения в законе принципа преклюзивности, что, по мнению авторов, уместно сделать, приняв за образец германскую модель. Это приведет к отсутствию потребности столь частого обращения к правовой фигуре процессуального эстоппеля в судебной практике.
На втором этапе исследование проводилось в следующем направлении:
(1) выяснение того, какое место занимает выработанная судебной практикой концепция процессуального эстоппеля в общей систематике российского гражданского процессуального права;
(2) поиск ответа на вопрос, каковы политико-правовые предпосылки появления указанной судебной доктрины, и почему те задачи, которые решают отечественные суды, обращаясь к конструкции процессуального эстоппеля, не могли быть решены посредством применения ординарных норм процессуального права;
(3) выявление того, какой инструментарий используется иностранными правопорядками для решения соответствующих проблем, в частности, используют ли они для этих целей, так же, как и российские суды, конструкцию процессуального эстоппеля, либо ими применяются иные специально выработанные механизмы, внедренные на уровень формального права (сравнительно-правовой аспект);
(4) формулировка путей возможной законодательной рецепции процессуального эстоппеля, т.е. возможной «конвертации» основных положений соответствующей (стихийно выработанной) судебной доктрины в общезначимые правила процессуального закона.
В результате реализации второго этапа исследования были получены следующие результаты:
1. На основе сопоставления процессуального эстоппеля с его частноправовым аналогом установлена связь процессуального эстоппеля с принципом процессуальной добросовестности, что предопределяет специфические цели исследуемой правовой фигуры – его превентивная направленность на противодействие таким способам реализации субъективных процессуальных прав, которые угрожают рациональной организации деятельности по отправлению правосудия или причиняют вред иным участникам гражданского судопроизводства (процессуальный эстоппель как преклюзивная санкция за нарушение открытой нормы об обязанности добросовестного процессуального поведения).
2. Путем анализа судебной практики применения эстоппеля против запоздалого представления средств процессуальной защиты выявлено, что действующее процессуальное законодательство не содержит эффективного механизма для воспрепятствования порционному введению сторонами в дело процессуального материала (утверждений, отрицаний, возражений, встречных исков). Именно для решения этой проблемы, – обеспечение концентрации процессуального материала на ранних стадиях судебного разбирательства, – суды и обращаются к доктрине процессуального эстоппеля, ограничивая в процессуальных правах тех участников процесса, которые допускают неоправданное промедление (с позиции здравого смысла и общей логики поступательного движения процесса) при представлении средств процессуальной защиты.
3. На основе компаративистского анализа установлено, что проблема концентрации процессуального материала на ранних стадиях судебного разбирательства решается в различных правопорядках на уровне процессуального закона путем использования различных преклюзивных механизмов. В странах с высоким уровнем процессуальной сегментации (Соединенные Штаты Америки, федеральное право) разбирательство дробится на различные этапы (pleadings, discovery, trial). При этом введение процессуального материала за пределами предшествующих слушанию дела этапов по общему правилу не допускается (при помощи конструкций implied waiver или forfeiture of rights). В странах с низким уровнем процессуальной сегментации (Федеративная Республика Германии) для противодействия порционному введению процессуального материалов используется совокупность инструментов: (а) инструкционная активность суда, (б) установление общего и специального сроков по представлению средств процессуальной защиты, (в) преклюзивная санкция.
4. Дальнейшее исследование показало, что гражданское судопроизводство РФ ввиду принятия ряда непоследовательных законодательных решений и противоречивой судебной практики нельзя отнести к тому или иному типу, что и привело к стихийному появлению эстоппеля против запоздалого представления средств процессуальной защиты. Ввиду этого сделан вывод о необходимости законодательной рецепции соответствующей доктрины путем более решительного проведения в законе принципа преклюзивности, что, по мнению авторов, уместно сделать, приняв за образец германскую модель. Это приведет к отсутствию потребности столь частого обращения к правовой фигуре процессуального эстоппеля в судебной практике.
По результатам исследования членами коллектива подготовлена публикация, озаглавленная «К вопросу о рецепции доктрины эстоппель: процессуальный аспект», отражающая основные результаты проведенной в рамках проекта научной работы.
Апробация результатов исследования проводилась в ходе лекционных и семинарских занятий, проводимых на Юридическом факультете Санкт-Петербургского государственного университета в рамках академических курсов «Гражданский и арбитражный процесс», «Гражданский и арбитражный процесс России и Японии».
Результаты исследования использовались при проведении вебинара по теме «Процессуальный эстоппель» в рамках образовательного проекта LexCourse (Санкт-Петербург, 10.04.2020).
По тематике проекта подготовлен видеоподкаст «Процессуальный эстоппель: введение», размещенный на youtube-канале «Петербургская цивилистика»:
https://www.youtube.com/watch?v=b-l7xb2wORc&t=1211s
Второй этап исследования показал, что эстоппель в сфере процессуального права (с присущим ему формализмом) не может считаться вполне желательным явлением и скорее указывает на недостатки, которые характеризуют действующее правовое регулирование (что и становится триггером для обращения судов к обсуждаемой доктрине, приобретающей своего рода «компенсирующее» значение). Данный подход продемонстрирован на примере эстоппеля против запоздалого представления средств процессуальной защиты, применение которого судами обнаруживает, что проблема порционного введения процессуального материала решена действующим законом неудовлетворительным образом. Таким образом, появление в судебной практике ссылки на процессуальный эстоппель должно рассматриваться в качестве сигнала законодателю к проведению ревизии соответствующих законодательных положений, а развитие процессуального права – проходить по вектору «конвертации» эстоппеля (как судебной доктрины) в ординарные (то есть основанные на нормах закона) процессуальные правила (в том числе с учетом опыта решения выявленных проблем в иных правопорядках).
Кашкарова Ирина Николаевна - 50%
Володарский Даниил Борисович - 50%
